Отношение наших предков к воинскому искусству, их свободолюбие и привычка к воинскому делу образно и ярко выражены любопытным рассказом летописца о догосударственных временах, когда соседи славян нередко рассматривали их в качестве возможных источников дани. По словам «Повести временных лет» хазары потребовали от полян платить дань, на что поляне, посоветовавшись, дали «от дыма», то есть от каждого двора, по мечу: «И отнесли их хазары к своему князю и к своим старейшинам и сказали им: «Вот, новую дань захватили мы». … И сказали старцы хазарские: «Не добрая дань эта, княже: мы доискались её оружием, острым только с одной стороны, то есть саблями, а у этих оружие обоюдоострое, то есть мечи: станут они когда-нибудь собирать дань и с нас, и с иных земель» . В те времена дань собирали, как правило, не деньгами, а наиболее обычным для подвластного народа натуральным продуктом: с охотников дань поступала шкурами пушных зверей, с рыболовов – рыбой, с земледельцев – зерном и т.д. Наиболее любопытно в этом рассказе то, что у славян наиболее обычным для
каждого двора
предметом оказался меч .
О значении личного оружия для взрослого славянина говорит одна из частей заключительной клятвенной формулы в русско-греческом договоре 945 г., предусматривающей наказание за неисполнение условий договора: «…и да заколенъ будеть своимъ оружьемъ» . Из тех же русско-греческих договоров мы знаем, что славяне клялись над своим оружием. Для совершения мира или просто в знак установления дружбы было принято обмениваться личным оружием. В летописи описано, как в 968 году такой обмен оружием произошёл между печенежским князем и воеводой Претичем: «Князь же печенежский сказал Претичу: «Будь мне другом». Тот ответил: «Так и сделаю». И подали они друг другу руки, и дал печенежский князь Претичу коня, саблю и стрелы, а тот дал ему кольчугу, щит и меч» .
Личное оружие не являлось обезличенным, оно воспринималось как одушевлённый предмет, как друг – отсюда и обычай обмениваться оружием с новым обретённым другом. В подкрепительных клятвах славян нередко встречаются заклятия, предполагающие для предателя гибель от собственного оружия: «и пусть посечёт нас собственное наше оружие» . Иными словами, собственное оружие предаст своего хозяина-отступника, повернувшись на него, подобно тому, как он нарушил условия договора. Любопытно, что в древнерусских былинах нашла отражение та же тема верности оружия своему хозяину – например, в былине об Иване Годиновиче при попытке Кощеища воспользоваться оружием богатыря, заговорённая стрела поражает самого лучника:
Иванушко Годинович
У сыра дуба приговаривает:
— Уж ты, батюшка мой, тугой лук,
Уж ты, матушка, калена стрела,
Не пади-ко, стрела, ты ни на воду,
Не пади-ко, стрела, ты ни на гору,
Не пади-ко, стрела, ты ни в сырой дуб,
Не стрели сизыих малыих голубов,
Обвернись, стрела, в груди татарскии,
В татарскии груди во царскии,
А и вырви-ко сердце со печенью
Больше всего сведений о воинском искусстве Древней Руси мы имеем, конечно же, из рассказов и сообщений о князьях. Князь всегда являлся примером для своих воинов, прежде всего для дружины, примером в воинском искусстве и в бою. В 946 году, во время битвы войска Ольги с древлянами малолетнему Святославу вложили в руку копьё и он попытался бросить его, так что оно всё же пролетело «между ушей коня». Таким образом символически князь вступил впереди своих воинов в бой: «И сказали Свенельд и Асмуд: «Князь уже начал; последуем, дружина, за князем», и победили древлян» . Не случайно поэтому, что летописи обычно дают образцовые портреты воинов древней Руси именно на примере князей: Олега Вещего, Святослава Игоревича, Всеслава Полоцкого, Владимира Мономаха, Мстислава Удалого и др.
Среди этих князей особое место занимает Святослав Игоревич, практически не занимавшийся устроением собственной земли и проведший в походах всю свою жизнь, победивший хазар, печенегов, вятичей, болгар, греков. Главной чертой войска Святослава была мобильность: «В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину или зверину, или говядину и, зажарив на углях, так ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник, с седлом в головах. Такими же были и все прочие его воины» . В летописи сохранилась память о героическом сражении десятитысячного войска Святослава со стотысячной византийской армией 971 года : «Когда же русские увидели их, - сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал Святослав: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мёртвые не принимают позора. Если же побежим, - позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». И ответили воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». И исполчились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали» . Вновь здесь очевидно значение князя как примера для всего войска – в отличие от воинских обычаев восточных народов, русские князья всегда участвовали в сражении лично, ведя за собою дружину.
Среди этих князей особое место занимает Святослав Игоревич, практически не занимавшийся устроением собственной земли и проведший в походах всю свою жизнь, победивший хазар, печенегов, вятичей, болгар, греков. Главной чертой войска Святослава была мобильность: «В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину или зверину, или говядину и, зажарив на углях, так ел. Не имел он и шатра, но спал, подостлав потник, с седлом в головах. Такими же были и все прочие его воины» . В летописи сохранилась память о героическом сражении десятитысячного войска Святослава со стотысячной византийской армией 971 года : «Когда же русские увидели их, - сильно испугались такого великого множества воинов, но сказал Святослав: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мёртвые не принимают позора. Если же побежим, - позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». И ответили воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». И исполчились русские, и была жестокая сеча, и одолел Святослав, а греки бежали» . Вновь здесь очевидно значение князя как примера для всего войска – в отличие от воинских обычаев восточных народов, русские князья всегда участвовали в сражении лично, ведя за собою дружину.
Сохранилось описание внешности Святослава Игоревича, составленное в разгар его боевых действий против Византийской империи: «…среднего роста, ни слишком высок, ни слишком мал, с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом, с бритой бородой и с густыми, длинными, висящими на верхней губе волосами. Голова у него была совсем голая, но только на одной её стороне висел локон волос, означающий знатность рода; шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и диким. В одном ухе висела у него золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами, с рубином, посреди их вставленным. Одежда на нём была белая, ничем, кроме чистоты, от других не отличная» .
Пожалуй, наиболее известный князь и полководец Владимир Всеволодович Мономах (1053-1125) оставил след в русской военной истории прежде всего как защитник русской земли от половцев. Именно он добился перелома в жестокой борьбе со степняками, разработав новую тактику борьбы с ежегодными половецкими набегами.
Владимир Мономах убедил других князей совершать превентивные походы против половцев ранней весной, когда кони кочевников, перенёсшие зиму на подножном корму, не набрали ещё силы. В 1103 году на Долобском съезде князей было принято решение вести борьбу с половцами на территории их кочевий, а не на границах русских земель.
Уже в апреле 1103 года первый превентивный поход завершился крупной удачей – были уничтожены 20 половецких ханов и множество рядовых воинов. После первых успехов Мономах задумал разорить зимние стойбища половцев. Через 20 дней похода, с 26 февраля по 19 марта 1111 года русские воины вышли к центру половецких кочевий. 24 марта состоялось первое сражение с собравшимся половецким войском, существенно превосходившим по численности войска русских князей. Тем не менее, половцы потерпели поражение.
27 марта на р. Сальница состоялось второе сражение с новыми подошедшими ордами. Описывая сражение 27 марта (на р. Сальнице) летописец говорит, что половецкое войско исчислялось «тысячами тысяч». Не удивительно, что русские полки сражались, будучи полностью окружены половцами: «И обложили полки русские. … И двинулись половецкие полки и полки русские, и столкнулись полк с полком и, точно гром, раздался треск столкнувшихся рядов. И битва лютая завязалась между ними, и падали люди с обеих сторон» .
В своём «Поучении», составленном Владимиром Мономахом для сыновей, великий киевский князь подчёркивал, что воин должен обладать высокой дисциплиной, нравственностью и понятием о воинской чести. В качестве важного элемента подготовки в «Поучении» рассматривается охота на диких зверей – волков, туров, кабанов, медведей и др. Непритязательность и простота в обыденной жизни являлись, по мнению Мономаха, основой воинских побед: «На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не потворствуйте, ни сну; сторожевую охрану сами снаряжайте, и ночью, расставив воинов со всех сторон, ложитесь, а рано вставайте; а оружия снимать с себя не торопитесь, не оглядевшись, из-за лености внезапно ведь человек погибает» (Повесть временных лет. С.358-359).
Практические советы соединялись с выраженными жизненными принципами: «Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело», «Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не учится».
Напротив, если князь не соответствовал воинскому идеалу, дружина могла покинуть его. В частности, так случилось с сыном Владимира Борисом: дружина предлагала ему после смерти Владимира занять княжение в Киеве, но Борис отказался от неизбежной борьбы со своим братом Святополком. В глазах дружины такой князь не был ни воином, ни лидером, героем он стал позднее в глазах христианской церкви, а в тот момент и его собственные воины, и дружинники отца его Владимира покинули Бориса.
Истории известен ещё один славный полководец – Мстислав Удалой (умер 1228 г.). Сын Мстислава Храброго пользовался большой популярностью за свою отвагу, щедрость, полководческий талант и удачу в сражениях. Этого князя приглашали на княжение в Триполье, Торческ, Новгород, Галич, на службе у этих городов Мстислав неоднократно разбивал немецких рыцарей, литовцев, половцев, венгров и поляков. Благодаря Мстиславу Удалому новгородцам удалось отстоять свою вольность от посягательств суздальских князей, которые были наголову разбиты в Липецком сражении в 1216 г. В ходе этой битвы Мстислав Удалой лично сразил несколько десятков воинов неприятеля, буквально прорезав войско насквозь .
В редких случаях летописи упоминают не только о князьях, но и о простых воинах, которые прославили себя ратными подвигами. Особенный интерес представляют в этом отношении попытки отождествления летописных рассказов и былинных персонажей. С точки зрения современной науки сюжеты былин, равно как и их герои, действительно отражают реальность той эпохи, хотя и в своеобразной форме. Каждому с детства известны такие былинные герои как Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович. За этими образами, вне сомнения, стояли живые люди, известные своим воинским искусством на защите русской земли. Помимо этих хрестоматийных персонажей былины донесли до нас ряд других имён, не столь известных. К примеру, яркая и живая былина о богатыре Сухматии повествует о том, как этот богатырь в одиночку разгромил татарскую силу на рубежах русской земли:
Он ведь стал-то тотар да побивать да всё поежживать,
Он конём их стал топтать да всё на саблю востру брать.
Как один-от был идолишо поганое,
Он стрелял-то всё в дородьня добра молодца
А в того ли-то в Сухматия Сухматьёвича;
Он направил свою всё калену сьтрелу,
Он просьтрёлил у ево да всё как правой бок;
Ише вышла пуля-та всё в левой бок .
С одной стороны, эта былинная ситуация ничем не отличается от множества других былин, например, о том же Добрыне Никитиче, однако здесь есть интересная деталь – богатырь получил смертельное ранение, будучи поражён вражеским лучником. Это важное обстоятельство, равно как и ряд других деталей, позволяет сблизить былину о Сухматии с летописным рассказом от 1148 года о богатыре Демьяне Куденевиче, который вышел защищать Переяславль от врага в одиночку, разбил осаждающих, после чего вернулся в город и умер от ран .
В былине также описано, что Сухматий обладал не только искусством убивать, но и искусством лечить – с помощью трав он смог поддерживать некоторое время собственный организм в работоспособном состоянии, пока это было необходимо, после чего принял смерть:
Он ведь взял-то из травы да всё сорвал листков,
Он обкладывал листами всё раны свои кровавыя;
Он с того-то всё ишё с горя великого
Он выдёрьгивал лесину из сырой земли,
Он как стал-то лесиноцькой посьвистывать,
Он ведь стал-то дубиночкой помахивать;
Он прибил-то ведь поганых всих тотарь-то тут
Не оставил он ведь силы всё на сёмяна.
Былина интересна также тем, что раскрывает важную особенность боевых действий XIII-XIV веков, когда многие русские богатыри и искусные рукопашные воины погибли от монгольских стрел – в ближнем бою у их противников не было шансов (достаточно вспомнить повесть о Евпатии Коловрате), но тактика монгольской конницы позволяла им держаться на расстоянии от русских воинов, посылая на них тучи стрел. Характерно, что былина «Камское побоище», повествующая о том, как перевелись богатыри русские, соотносит исчезновение богатырей именно с монголо-татарским нашествием .